Религиозные темы и мотивы в худож. литературе

[Doberman]

Арсений Тарковский
из цикла "Пушкинские эпиграфы"

Почему, скажи, сестрица,
Не из райского ковша,
А из нашего напиться
Захотела ты, душа?

Человеческое тело
Ненадежное жилье,
Ты влетела слишком смело
В сердце темное мое.

Тело может истомиться,
Яду невзначай глотнуть,
И потянешься, как птица,
От меня в обратный путь.

Но когда ты отзывалась
На призывы бытия,
Непосильной мне казалась
Ноша бедная моя,-

Может быть, и так случится,
Что, закончив перелет,
Будешь биться, биться, биться -
И не отомкнут ворот.

Пой о том, как ты земную
Боль, и соль, и желчь пила,
Как входила в плоть живую
Смертоносная игла,

Пой, бродяжка, пой, синица,
Для которой корма нет,
Пой, как саваном ложится
Снег на яблоневый цвет,

Как возвысилась пшеница,
Да побил пшеницу град...
Пой, хоть время прекратится,
Пой, на то ты и певица,
Пой, душа, тебя простят.

[Doberman]

Иосиф Бродский
Пилигримы

.......................Мои мечты и чувства в сотый раз
.......................идут к тебе дорогой пилигримов.
..................................................В. Шекспир

Мимо ристалищ, капищ,
мимо храмов и баров,
мимо шикарных кладбищ,
мимо больших базаров,
мира и горя мимо,
мимо Мекки и Рима,
синим солнцем палимы,
идут по земле пилигримы.

Увечны они, горбаты,
голодны, полуодеты,
глаза их полны заката,
сердца их полны рассвета.
За ними поют пустыни,
вспыхивают зарницы,
звезды встают над ними,
и хрипло кричат им птицы:

что мир останется прежним,
да, останется прежним,
ослепительно снежным
и сомнительно нежным,
мир останется лживым,
мир останется вечным,
может быть, постижимым,
но все-таки бесконечным.

И будет не мало толка
от веры в себя да в Бога.
...И, значит, остались не только
иллюзия и дорога.

И быть над землей закатам,
и быть над землей рассветам.
Удобрить ее солдатам.
Одобрить ее поэтам.
1958

[Лёка]

А.ТАРКОВСКИЙ
МЕРКНЕТ ЗРЕНИЕ-СИЛА МОЯ,
ДВА НЕЗРИМЫХ АЛМАЗНЫХ КОПЬЯ;
ГЛОХНЕТ СЛУХ,ПОЛНЫЙ ДАВНЕГО ГРОМА
И ДЫХАНИЯ ОТЧЕГО ДОМА;
ЖЁСТКИХ МЫШЦ ОСЛАБЕЛИ УЗЛЫ,
КАК НА ПАШНЕ СЕДЫЕ ВОЛЫ;
И НЕ СВЕТЯТСЯ БОЛЬШЕ НОЧАМИ
ДВА КРЫЛА У МЕНЯ ЗА ПЛЕЧАМИ

Я СВЕЧА,Я СГОРЕЛ НА ПИРУ.
СОБЕРИТЕ МОЙ ВОСК ПОУТРУ,
И ПОДСКАЖЕТ ВАМ ЭТА СТРАНИЦА,
КАК ВАМ ПЛАКАТЬ И ЧЕМ ВАМ ГОРДИТЬСЯ
КАК ВЕСЕЛЬЯ ПОСЛЕДНЮЮ ТРЕТЬ
РАЗДАРИТЬ И ЛЕГКО УМЕРЕТЬ,
И ПОД СЕНЬЮ СЛУЧАЙНОГО КРОВА
ЗАГОРЕТЬСЯ ПОСМЕРТНО,КАК СЛОВО.

[Doberman]

Дмитрий Кедрин
Зодчие

Как побил государь
Золотую Орду под Казанью,
Указал на подворье свое
Приходить мастерам.
И велел благодетель,-
Гласит летописца сказанье,-
В память оной победы
Да выстроят каменный храм.

И к нему привели
Флорентийцев,
И немцев,
И прочих
Иноземных мужей,
Пивших чару вина в один дых.
И пришли к нему двое
Безвестных владимирских зодчих,
Двое русских строителей,
Статных,
Босых,
Молодых.

Лился свет в слюдяное оконце,
Был дух вельми спертый.
Изразцовая печка.
Божница.
Угар и жара.
И в посконных рубахах
Пред Иоанном Четвертым,
Крепко за руки взявшись,
Стояли сии мастера.

«Смерды!
Можете ль церкву сложить
Иноземных пригожей?
Чтоб была благолепней
Заморских церквей, говорю?»
И, тряхнув волосами,
Ответили зодчие:
«Можем!
Прикажи, государь!»
И ударились в ноги царю.

Государь приказал.
И в субботу на вербной неделе,
Покрестясь на восход,
Ремешками схватив волоса,
Государевы зодчие
Фартуки наспех надели,
На широких плечах
Кирпичи понесли на леса.

Мастера выплетали
Узоры из каменных кружев,
Выводили столбы
И, работой своею горды,
Купол золотом жгли,
Кровли крыли лазурью снаружи
И в свинцовые рамы
Вставляли чешуйки слюды.

И уже потянулись
Стрельчатые башенки кверху.
Переходы,
Балкончики,
Луковки да купола.
И дивились ученые люди,
Зане эта церковь
Краше вилл италийских
И пагод индийских была!

Был диковинный храм
Богомазами весь размалеван,
В алтаре,
И при входах,
И в царском притворе самом.
Живописной артелью
Монаха Андрея Рублева
Изукрашен зело
Византийским суровым письмом...

А в ногах у постройки
Торговая площадь жужжала,
Торовато кричала купцам:
«Покажи, чем живешь!»
Ночью подлый народ
До креста пропивался в кружалах,
А утрами истошно вопил,
Становясь на правеж.

Тать, засеченный плетью,
У плахи лежал бездыханно,
Прямо в небо уставя
Очесок седой бороды,
И в московской неволе
Томились татарские ханы,
Посланцы Золотой,
Переметчики Черной Орды.

А над всем этим срамом
Та церковь была -
Как невеста!
И с рогожкой своей,
С бирюзовым колечком во рту,-
Непотребная девка
Стояла у Лобного места
И, дивясь,
Как на сказку,
Глядела на ту красоту...

А как храм освятили,
То с посохом,
В шапке монашьей,
Обошел его царь -
От подвалов и служб
До креста.
И, окинувши взором
Его узорчатые башни,
«Лепота!» - молвил царь.
И ответили все: «Лепота!»

И спросил благодетель:
«А можете ль сделать пригожей,
Благолепнее этого храма
Другой, говорю?»
И, тряхнув волосами,
Ответили зодчие:
«Можем!
Прикажи, государь!»
И ударились в ноги царю.

И тогда государь
Повелел ослепить этих зодчих,
Чтоб в земле его
Церковь
Стояла одна такова,
Чтобы в Суздальских землях
И в землях Рязанских
И прочих
Не поставили лучшего храма,
Чем храм Покрова!

Соколиные очи
Кололи им шилом железным,
Дабы белого света
Увидеть они не могли.
И клеймили клеймом,
Их секли батогами, болезных,
И кидали их,
Темных,
На стылое лоно земли.

И в Обжорном ряду,
Там, где заваль кабацкая пела,
Где сивухой разило,
Где было от пару темно,
Где кричали дьяки:
«Государево слово и дело!»-
Мастера Христа ради
Просили на хлеб и вино.

И стояла их церковь
Такая,
Что словно приснилась.
И звонила она,
Будто их отпевала навзрыд,
И запретную песню
Про страшную царскую милость
Пели в тайных местах
По широкой Руси
Гусляры.

1938

От себя: Это о храме Василия Блаженного в Москве.

[Лёка]

В.Набоков

Садом шёл Христос с учениками...
Меж кустов на солнечном песке,
Вытканном павлиьими глазками,
Пёсий труп лежал невдалеке.

И резцы белели из-под чёрной
Складки, и зловонным торжеством
Смерти-заглушен был ладан сладкий
Тёплых миртов,млеющих кругом.

Труп гниющий,трескаясь,раздулся,
Полный слизких,слипшихся червей...
Иоанн,как дева, отвернулся,
Сгорбленный поморщился Матвей.

Говорил апостолу апостол:
"Злой был пёс;и смерть его нага,
мерзостна"...

Христос же молвил просто:
"Зубы у него,как жемчуга..."
(1921)

[Нараян]

Как счастливы невест Христовы свиты,
Забыв о мире, миром позабыты
Струит их разум – чистоты сиянье.
Молитвы приняты, одухотворены желанья.

[Doberman]

Вадим Шефнер
Лилит

1
Что предание говорит?
Прежде Евы была Лилит.

Прежде Евы Лилит была
Та, что яблока не рвала,-

Не женой была, не женой,-
Стороной прошла, стороной.

Не из глины, не из ребра -
Из рассветного серебра.

Улыбнулась из тростника -
И пропала на все века.

2
Всё в раю как будто бы есть,
Да чего-то как будто нет.
Всё здесь можно и пить и есть -
На одно лишь в раю запрет.

Ходит Ева средь райских роз,
Светит яблоко из ветвей.
Прямо с яблони змей-завхоз
Искушающе шепчет ей:

- Слушай, я же не укушу,
Скушай яблочко задарма,
Я в усушку его спишу -
Мы ведь тоже не без ума.

Ева яблоко сорвала -
Затуманился райский дол.
Бог ракеты "небо - земля"
На искомый квадрат навел.

Бог на красные кнопки жмёт -
Пламя райские рощи жнёт.
Бог на пульте включил реле -
Больше рая нет на земле.

Убегает с Евой Адам -
Дым и пепел по их следам.

3
У Адама с Евой - семья,
Подрастающие сыновья.

Скот мычит, колосится рожь,
Дремлет Авель, сев на пенёк,

Каин в ёлку втыкает нож -
Тренируется паренёк.

Объезжает Адам коней,
Конструирует первый плот.

- А в раю-то было скучней -
Ты помог нам, запретный плод!

А в раю-то было пресней,-
Заработанный хлеб - вкусней.

А в раю-то мы спали врозь,-
Это рай - оторви да брось!

4
Улетающие журавли
Прокурлыкали над рекой,
Электричка прошла вдали -
И опять на земле покой.

На рыбалке Адам сидит,
Сквозь огонь в темноту глядит.

Кто там плачет в костре ночном,
Косы рыжие разметав?
Кто грустит в тростнике речном,
Шелестит в осенних кустах?

Кто из облака смотрит вниз,
Затмевая красой луну?
Кто из омута смотрит ввысь
И заманивает в глубину?

Никого там, по правде, нет,-
Только тени и лунный свет.

Не женой была, не женой,-
Стороной прошла, стороной.

. . . . . . . . . . .

Никогда не придёт Лилит,
А забыть себя не велит.
1965

[Нараян]

Цена любви

Бесслезному дар слез не заслужить,
Без слез слезы не вымолить у Бога.

Смирение нисходит лишь к тому,
Кто со смиреньем молит о смиреньи.

Терпение дается только тем,
Кто терпеливо ждет, когда придет терпенье.

И щедрость не даруется скупым,
Но только тем, кто сердце отдал Богу.

Прозреет тот, кто ослепит себя
и слепотой за зрение заплатит.

Безмолвие - цена Твоя за слово,
А глухота - цена за слух и звук.

Веселый Бог мой смотрит на меня,
Я не пойму, Он плачет иль смеется:

"Отбрось религию, чтоб Бога обрести.
Предайся Мне, чтоб победить Меня же.

От счастья отрекись, чтоб счастье испытать,
Лишись покоя, чтоб покой изведать.

Проникнись малостью своей, чтобы великим стать.
Отринув славу, славы удостойся.

Чтобы себя найти, себя забудь.
Умри, чтоб жить начать, усни, чтобы проснуться.

Предай семью, деревню и страну,
Чтоб высшей верностью свою украсить душу.

Чтоб неподсудным стать, отдай себя на суд,
Стань бесприютным, чтоб найти приют,
Уйди из дома, чтоб Домой вернуться.

В пыли Вриндавана лицо свое умой,
Обсохни под дождем и вымокни под солнцем".

Веселый Бог мой смотрит на меня,
Я не пойму, Он плачет иль смеется.

Бесслезный, я прошу о даре слез,
Нетерпеливый, требую терпенья.

Я требую, а Он твердит Свое:
"Бесслезному дар слез не заслужить,
без слез любви не вымолить у Бога".

[Лёка]

Инна Кабыш

А я так страшно пить хотела,
что проклинала своё тело,
что,не боясь греха нимало,
на небо жаркое роптала...
Не знала я в своей гордыне,
что продвигаясь по пустыне,
я собиралась по крупице,
что мало-мальское копытце
БОГ накрывал своею дланью,
чтоб я в пути не стала дрянью.

[Нараян]

Ероманах Роман

А любим мы не просто так,
И об одном и том же спорим,
И не доищемся никак,
Что единит былинку с морем.